Отношения между русским народом и государством… были отношения сына и матери-Родины, в какой бы одежде (царской, императорской, советской, демократической) эта суровая мать ни являлась.
Как характерно это отождествление государства и Родины. Русское государство всегда было Левиафаном – в большей или меньшей степени, всегда жизнь граждан тут ничего не стОила. И это – отношение матери к сыну? Боюсь, г-ну Казину сильно не повезло с матерью.
Пушкину принадлежит классический приговор русскому «европеизму»: «Россия никогда не имела ничего общего с остальною Европою; история её требует другой мысли, другой формулы».
Вот что значит выбирать только что г-ну угодно.
"По своему непосредственному устремлению, по своим оценкам Пушкин несомненно был "западником" в том смысле, что высоко ценил западную культуру, был убежден в ее необходимости для России и скорбел о культурной отсталости России по сравнению с Западом. Уже в самых ранних его письмах у него есть излюбленное противопоставление (в отношении явлений русской жизни) "азиатского" начала - "европейскому", как низшего высшему. Переселившись из Кишинева в Одессу, он пишет Александру Тургеневу: "надобно, подобно мне, провести три года в душном азиатском заточении, чтобы почувствовать цену и не вольного европейского воздуха" (1823). Шутя он называет Россию "родной Турцией" и Петербург "северным Стамбулом"... Когда находится щедрый издатель для его "Евгения Онегина", он пишет: "Какова Русь, да она в самом деле в Европе - а я думал, что это ошибка географов". Восхваляя статьи князя Вяземского, он называет их "европейскими"; находя пестроту внешнего украшения книги "безобразной", он прибавляет, что она "напоминает Азию". В записке о народном образовании, поданной им Николаю I в 1826 г., он горячо отстаивает пользу европейского образования и желательность учения русских юношей заграницей; в своем дневнике (14 апреля и 3 мая 1834) он резко отрицательно отзывается об указе, ограничивающем право русских ездить в Европу. Он считает главной причиной относительной отсталости русской культуры татарское иго, которое отделило Россию от судеб Европы. "Духовная жизнь порабощенного народа не развивалась. Великая эпоха Возрождения не имела на него никакого влияния, рыцарство не одушевляло его девственными восторгами, и благодетельные потрясения крестовых походов не отозвались в краях печального севера". Он решительно отвергает какое-либо культурное влияние татар на Россию: "Нашествие татар не было, подобно наводнению Мавров, плодотворным: татары не принесли нам ни алгебры, ни поэзии" ("О русской литературе, с очерком французской", 1834); отвергает он и какое-либо влияние татарского языка на русский ("О предисловии Лемонте к переводу басен Крылова", 1825). С другой стороны, он указывает на разделение церквей, как на причину, отделившую Россию от остальной Европы и лишившую ее участия в великих событиях европейской истории (Письмо к Чаадаеву, 1836).
Но самое яркое выражение "западничества" Пушкина есть его отношение к Петру Великому. Он чувствовал самого себя органически связанным с этим европейским элементом, насажденным в России Петром. Можно сказать, что он бессознательно ощущал то, что позднее о том самом так метко сказал Герцен: "На призыв Петра Великого образоваться Россия через 100 лет ответила колоссальным явлением Пушкина".
И, конечно, знаменитое Пушкинское: «Догадал меня черт родиться в России с умом и талантом!»
И при этом у Пушкина - сочетание "европеизма", отталкивания от культурной отсталости России, с чувством любви к родине и национальной гордости.