День рождения

[Историк]

Еще удачное из того же фильма.
Джакамон (Владимир Басов):
"После реформы словаря мы издадим закон, который сделает ложь обязательной!"
Джакамон: "112 тысяч арестованных?".
"Арестованы Ваши... я хотел сказать - наши политические противники".
Джакамон: "Что значит "политические противники"? Расстрелять немедленно! Еще не хватало, чтобы мы политических противников кормили в тюрьме! Расстрелять немедленно!"
"Правильно! Расстрелять!"
Джакамон: "Они нам не нужны, господа".
"Будет сделано... Только одна деталь - среди них есть женщины и дети".
Джакамон: "Что значит "женщины и дети"? Мы живём в век равноправия! Расстрелять! Уравноправить! И деток тоже! Пиф! Паф! Из маленьких детей потом вырастают большие противники! Их тоже! Пиф! Паф!"
..................
"Газета «Образцовый лжец»! Прошу ответить на два вопроса! Не могли бы вы нам объяснить, почему ничего не случилось?"

[Омар Хаим]

Да, да

Об этом мы еще до войны говорили с господином окружным начальником.

[Историк]

Дык надо полностью процитировать:

Зорко следил Дуб за тем, чтобы все его ученики в день рождения императора и в другие императорские торжественные дни с энтузиазмом распевали австрийский гимн.
В обществе его не любили, так как было определенно известно, что он доносил на своих коллег. В городе, где Дуб преподавал, он состоял членом "тройки" крупнейших идиотов и ослов. В тройку входили, кроме него, окружной начальник и директор гимназии. В этом узком кругу он научился рассуждать о политике в рамках, дозволенных в Австро-Венгерской монархии. Теперь он излагал свои мысли тоном косного преподавателя гимназии:
- В общем, меня совершенно не удивило выступление Италии. Я ожидал этого еще три месяца назад. После своей победоносной войны с Турцией из-за Триполи Италия сильно возгордилась. Кроме того, она слишком надеется на свой флот и на настроение населения наших приморских областей и Южного Тироля. Еще перед войной я беседовал с нашим окружным начальником о том, что наше правительство недооценивает ирредентистское движение на юге. Тот вполне со мной соглашался, ибо каждый дальновидный человек, которому дорога целостность нашей империи, должен был предвидеть, куда может завести чрезмерная снисходительность к подобным элементам. Я отлично помню, как года два назад я -это было, следовательно, в Балканскую войну, во время аферы нашего консула Прохазки,-- в разговоре с господином окружным начальником заявил, что Италия ждет только удобного случая, чтобы коварно напасть на нас. И вот мы до этого дожили! -крикнул он, будто все с ним спорили, хотя кадровые офицеры, присутствовавшие во время его речи, молчали и мечтали о том, чтоб этот штатский трепач провалился в тартарары.-- Правда,-продолжал он, несколько успокоившись,-- в большинстве случаев даже в школьных сочинениях мы забывали о наших прежних отношениях с Италией, забывали о тех великих днях побед нашей славной армии, например, в тысяча восемьсот сорок восьмом году, равно как и в тысяча восемьсот шестьдесят шестом... О них упоминается в сегодняшнем приказе по бригаде. Однако что касается меня, то я всегда честно выполнял свой долг и еще перед окончанием учебного года почти, так сказать, в самом начале войны задал своим ученикам сочинение на тему "Unsere Helden in Italien von Vicenza bis zur Custozza, oder..." /Наши герои в Италии от Виченцы до Кустоццы, или... (нем.)/
И дурак подпоручик Дуб торжественно присовокупил:
- Blut und Leben fur Habsburg! Fur ein Osterreich, ganz, einig, gros!.. / Кровь и жизнь за Габсбургов! За Австрию, единую, неделимую, великую!.. (нем.) /
Он замолчал, ожидая, по-видимому, что все остальные в штабном вагоне тоже заговорят о создавшейся ситуации, и тогда он еще раз докажет, что уже пять лет тому назад предвидел, как Италия поведет себя по отношению к своему союзнику. Но он жестоко просчитался, так как капитан Сагнер, которому ординарец батальона Матушич принес со станции вечерний выпуск "Пестер-Ллойд", просматривая газету, воскликнул: "Послушайте, та самая Вейнер, на гастролях которой мы были в Бруке, вчера выступала здесь на сцене Малого театра!"
На этом прекратились дебаты об Италии в штабном вагоне.

[Историк]

Вот когда-нибудь и про этого, когда сдохнет "пойдет по ведомству неорганической химии" (А.И. Герцен), историки так же или похоже напишут:

4 марта 1855 года, спустя два дня после смерти императора Николая I, профессор Петербургского университета, историк Константин Кавелин написал в Москву своему коллеге профессору Тимофею Грановскому:
"Калмыцкий полубог, прошедший ураганом и бичом, и катком, и терпугом по русскому государству в течение 30-ти лет, вырезавший лица у мысли, погубивший тысячи характеров и умов, истративший беспутно на побрякушки самовластия и тщеславия больше денег, чем все предыдущие царствования, начиная с Петра Первого, - это исчадие мундирного просвещения и гнуснейшей стороны русской натуры - околел, наконец, и это сущая правда! До сих пор как-то не верится! Думаешь, неужели это не сон, а быль?
Я видел его погребальную процессию из Дворца в крепость, где он сгноил и обезумил столько людей и где бы ему приличнее было бы жить, чем лежать после смерти, – процессию беспорядочную, в шубах и шинелях, такую же бессмысленную, как все его царствование, – и все‑ таки до сих пор не могу еще прийти порядочно в себя! Если б настоящее не было так странно и пасмурно, будущее так таинственно загадочно, можно было бы с ума сойти от радости и опьянеть от счастия.
Экое страшилище прошло по головам, отравило нашу жизнь и благословило нас умереть, не сделавши ничего путного! Говори после этого, что случайности нет в истории и что всё совершается разумно, как математическая задача. Кто возвратит нам назад 30 лет и призовёт опять наше поколение к плодотворной и вдохновенной деятельности! Какому Ваалу нового времени принесены в жертву лучшие силы, цвет и надежда России? Когда-то соберутся новые? Еще генерация, выросшая и воспитанная под самой несчастной звездой, лишенная энергии, идей, чести, только с виду носящая человеческий образ, должна пройти, пока выйдет что-нибудь путное".

При том, что Николай 1 был законный государь, а не вор и самозванец.

[Омар Хаим]

А иначе и не бывает. Число сюжетов ограничено, и обязательно вскоре получим повтор. Поизучайте Проппа или любой словарь сюжетов, там все они разложены по полочкам, и сказать что-то новое невозможно.

История имеет все те же недостатки, что и литература. Автор - живой человек, и непременно вложит в своё творение свои эмоции, свои заблуждения и то, что ему навязало его окружение. Отсюда и отсутствие новизны и актуальности, чего требуют кафедральные мурзилочники Имеем ремейк, а дубина для него давно уже заготовлена.

[Историк]

Пропущено, что ремейк будет релевантным покойнику. Воздачей ему по делам его. Дела-то уже известны, и они продолжаются...

[Омар Хаим]

С наукой не спорят.

А Стругацких не читайте, это всё коммунистическая пропаганда. Вообще ни советскую, ни русскую фантастику не читайте. Будете таким же грустным, как Люгер.

[Историк]

Хаим возомнил себя наукой. И снова лезет с поучениями.
Приплел Стругацких и фантастику.
Лучше пусть продолжает забавлять свою чокнутую госпожу.
Это лучше у него получается.

[Агния]

идиот даже не понимает, что у трикстера шутов не бывает, потому что трикстер сам шут
а потому что идиот

[Историк]

Случилось страшное.
Злобная старая сумасшедшая идиотка без чувства юмора возомнила себя... трикстером почему-то, бывает. Но тогда она должна называть себя "трикстерка".
Этого требуют правила новейшего феминизма.
Мы же зовем (и считаем) ее, и совершенно справедливо, идиоткой, а не идиотом.
Так должно быть и здесь.