Форсайт-проект 2030

[kav]

Самая большая опасность отчуждения детства в том, что оно легко переходит в отчуждение детей. В традиционном обществе ответ на вопрос «чьи дети?» всегда будет один - родителей. В обществе с отчуждённым детством не всё так однозначно. Если субъектом самого детства является общество - оно определяет его формат, обеспечивает финансово и институционально, осуществляет контроль за соблюдением прав детей, то не следует удивляться, когда однажды право такого общества на детей будет признано более приоритетным, чем право родителей. В детство были сделаны инвестиции, следовательно, родители не должны стоять на пути возврата средств. «Правильные» родители должны понимать, что они сами в прошлом, а дети принадлежат будущему (изящная манипуляторская формулировка, означающая, что дети больше не ваши), а потому обязаны мириться с отчуждением. У нежелающих мириться детей можно будет экспроприировать.

Авторам проекта удобнее считать, что связь детей и родителей - это пережиток «традиционалистского дискурса». Последовательность, по их мнению, есть чисто временная - дети приходят в этот мир позже родителей, - и только.

...невозможно полное возвращение к «традиционалистскому» дискурсу: то есть тому, где дети должны воспроизводить своих родителей. («Статья», стр. 11).

Сведя всё обилие смыслов к простому повторению, заданному словом «воспроизводить», авторы проекта получают возможность показать его бесперспективность самым примитивным образом. Воспроизводить взрослых интерпретируется как «разделять ценности своих родителей и их представления о жизни». Да, родители, как правило, хотели бы, чтобы их ценности и представления о жизни были унаследованы детьми. Но как бы ни были важны ценности, дети остаются нашим продолжением даже и в том случае, когда они их не разделяют. Авторам «Детства 2030» проще не заметить этого, и тогда они могут показать, как легко разрывается цепь поколений:

В современном изменяющемся мире, когда взрослые несколько раз за время своей жизни меняют профессию, способ жизни и становятся другими, данный стереотип становится бессмысленным. («Статья», стр. 36)

[kav]

Чтобы разорвать цепь надо тянуть в разные стороны за оба конца. Поэтому объявив родителям, что они больше не вправе и не в состоянии вести по жизни своих детей, авторы «Детства 2030» берутся организовать детям, как они выражаются, свободу выбора траектории с максимально раннего возраста. Вступать в уж совсем очевидное противоречие со здравым смыслом им, конечно, не хочется, поэтому в качестве нижней планки озвучивается 12 лет («Статья», стр. 22). Но надо полагать, что при любой возможности эта граница будет отодвигаться всё ниже.


Вот как красиво это подаётся:

Необходима разработка семейного кодекса, способствующего защите прав ребенка и развитию разнообразных форм семейной жизни. Семейного кодекса, который позволял бы детям строить свою жизненную траекторию и способствовал тому, чтобы их траектория не зависела от семейного статуса и благосостояния родителей. («Статья», стр. 24)

А чуть раньше в пункте «Компетентное родительство» говорится:

Осмысленное отношение к рождению ребенка формируется в ситуации, когда родители не боятся заводить детей, обладают компетенцией воспитания, а система сопроводительных сервисов выстроена таким образом, что позволяет родителям заводить детей без ущерба их собственной жизненной траектории.

То есть у родителей - своя жизненная траектория, а у детей своя. И эти траектории никак друг от друга не зависят. Они не пересекаются. Если это перевести на бытовой язык, то здесь задаётся ситуация, где у родителей и детей нет ничего общего. Поле совместной жизни отсутствует. Дети и родители отчуждены друг от друга. Каждый строит свою траекторию, заботясь лишь о себе, то есть на эгоистическом основании. Эгоизм выдаётся за компетентность.

[kav]

Создание чего бы то ни было - дело сложное. Как всегда вскроется множество факторов, которые были не учтены изначально, и результат получится отличающийся от планируемого. Даже если «Детству 2030» не оказывалось бы сопротивление, скорее всего, всё повернулось бы не так, как в нём предусмотрено. Удалось бы немногое. Но это «немногое» обязательно включало бы в себя разрушение существующей социальной реальности. Ломать - не строить. Когда начинают что-то ломать, сломать получается - если, конечно, этому вовремя не воспрепятствовать.

Таким образом, наиболее вероятное будущее, которое для нас заготовили авторы проекта, описывается тем, что мы утратим по ходу его реализации. Итак, что у нас хотят отобрать?

Авторы проекта отмечают, что на этапе сканирования в современном российском обществе были выявлены следующие стереотипы ( «Статья», стр. 35-36 ):

· Родители любят своих детей

· Каждый ребёнок нуждается в постоянном присмотре и контроле взрослого

· Все дети одинаковые

· Дети должны жить в семьях. Они растут в семьях.

· Дети должны воспроизводить взрослых

· Родители знают, как воспитывать своих детей

Эти стереотипы, по мысли авторов проекта, вводят в заблуждение. Необходимо освободиться от стереотипов.

[kav]

Высказывание довольно провокационное. Если у нас есть стереотип «родители любят своих детей», и мы его объявляем ложным, то не означает ли это утверждения, что родители не любят своих детей? Так это было воспринято многими, и на авторов проекта посыпались обвинения: «вы утверждаете, что родители не любят своих детей!», «вы объявляете родительскую любовь стереотипом!» и т.п. С очень большой вероятностью, подобная реакция была предусмотрена. Более того, она была специально запрограммирована. В результате, авторы проекта получили прекрасную возможность показать, что их напрасно считают извергами. Они не имеют ничего против родительской любви, они просто говорят, что не всякий родитель любит своего ребёнка, и поэтому исходить из тезиса, что родители любят своих детей - значит допускать неоправданное обобщение.

Действительно, в прессе несложно найти случаи жестокого обращения с детьми. О каждом таком случае много и охотно говорят. Поэтому они бросаются в глаза. На уровне формальной логики авторы проекта правы: даже одно исключение делает общую формулировку тезиса ложной. Достаточно указать одного родителя, надругавшегося над ребёнком, чтобы признать фразу «все родители любят своих детей» не соответствующей истине. Но авторы проекта также прекрасно понимают, что формальная логика в данном случае не убеждает. Мы считаем родительскую любовь нормой; что ж, всегда найдётся тот, кто выпадает из нормы. Поэтому, в аргументации ложности данного стереотипа используется слово «большинство»:

Опросы экспертов показывают, что реальное положение дел состоит в том, что родители в большинстве своем равнодушны к своим детям и воспринимают воспитание своего ребенка скорее как обязанность. Любовь же проявляется в основном в критических или экстремальных ситуациях (болезнь, аварийная ситуация, поступление в ВУЗ и т.д.), не превращаясь в инструмент повседневного воспитания. ( «Статья», стр. 35 )

[kav]

Любовь противопоставляется равнодушию. Вполне закономерное противопоставление: там, где есть равнодушие, нет любви. Вопрос лишь в том, что считать равнодушием и что любовью. Если я воспринимаю воспитание своего ребёнка как обязанность, то, согласно этой цитате, у меня нет любви. Почему-то для тех, кто проводил это сканирование, обязанность по отношению к ребёнку несовместима с любовью, тогда как в действительности любовь порождает ответственность за того, кого любишь, а ответственность проявляется в принятии на себя обязанностей.

Далее, если у родителей нет любви, то откуда она вдруг берётся в экстремальных ситуациях (о чём говорится в цитате)? Если любви нет, то не будет и внезапных её проявлений, а если есть проявление любви в особенных случаях, это означает, что родители всё-таки любят своих детей, хоть эта любовь в повседневности и не принимает ярко выраженных форм.

Подобное передёргивание присутствует в доказательствах ложности всех стереотипов. «Каждый ребёнок нуждается в постоянном присмотре и контроле взрослого». Формулировка стереотипа содержит нагнетание категоричности: каждый ребёнок, в постоянном присмотре. В реальности постоянного присмотра нет ни за каким ребёнком - такой присмотр обеспечить просто физически невозможно. И все это понимают. Поэтому легко внутренне соглашаются, что столь категоричное утверждение не соответствует действительности. Вывод же, к которому подталкивают авторы проекта, здесь следующий: ребёнок может не нуждаться в присмотре. Или (более сильная форма): ребёнок может обойтись без опеки взрослого. Естественно - не каждый, но авторам проекта это важно как принцип. Главное - заявить, что взрослый детям не нужен.

«Все дети одинаковые». За этот стереотип, пожалуй, никто и не будет бороться. Дети - все разные. Однако вынудив нас согласиться с тем, что данный стереотип не верен, авторы «Детства 2030» получают основание для демонтажа единой системы воспитания и образования. Если дети - неодинаковые, то и подход к каждому должен быть уникален, типовые решения только мешают развитию. В результате может быть потеряно многое: от равных прав на образование (понятие равенства пересмотрят - вместо равного объёма знаний для всех будет равное право для каждого получать знания в меру своих способностей, а сколько знаний соответствует вашей мере, определят специально назначенные компетентные люди) до возможности управлять воспитанием своего ребёнка. На каком основании вы считаете, что ваш ребёнок должен учиться именно этому или поступать именно так? На основании каких-то общих суждений. А поскольку ребёнок уникален, общие суждения к нему не применимы. Придут компетентные специалисты и объяснят, что из индивидуальности вашего ребёнка следует совсем другая жизненная траектория.

[kav]

«Дети должны жить в семьях. Они растут в семьях». На самом деле тут два совершенно разных утверждения. И если с первым согласно большинство (за исключением, пожалуй, лишь авторов проекта), то второе, действительно, не может считаться истинным. К сожалению, есть дети, которые растут без семьи (или вне семьи). С помощью второго утверждения хотят поколебать нашу уверенность в первом. Вывод, к которому нас подталкивают: семья необязательна в жизни ребёнка. Более того, в расшифровке стереотипа авторы прямо заявляют: «Семейная структура тормозит развитие детей» ( «Статья», стр. 36 ).

«Родители знают, как воспитывать своих детей». Тут ключевое слово - «знают». Что считать знанием? Конечно, ни один родитель, кроме профессиональных педагогов, наверное, не способен изложить своё видение воспитания как систему. Ни один родитель (если он вменяемый человек) не избавлен от страхов, что он что-то делает «не так» и процесс воспитания идёт ненадлежащим образом. Ответственный родитель понимает, что ребёнок - живой, что мир сложен, что все факторы не учесть и надо быть бдительным. Эта родительская неуверенность в качестве воспитания как раз и есть реализованная бдительность: родители готовы к неожиданностям, они допускают, что может потребоваться экстраординарная реакция.

Такому родительскому отношению в проекте противопоставляется позиция профессионального специалиста, который знает, как правильно воспитывать данного ребёнка. Он не испытывает страхов, потому что придерживается верной методики воспитания. Хорошо бы, конечно, чтобы такая методика действительно существовала, но - её нет, и не может быть. Вера в профессионализм отстранённого человека, который может решить все проблемы, - это утопия. Тому, кто не испытывает страха за ребёнка, ребёнка доверять нельзя. Он обязательно упустит что-то существенное, потому что бдительность его ослаблена или направлена совсем не на то.

[kav]

Итак, мы видим, что общий смысл критики стереотипов актуального для России дискурса детства, сводится к разрушению существующих отношений между родителями и детьми. Родителей хотят убедить, чтобы они отпустили детей, признали, что детям может быть лучше без родителей - в руках нанятых обществом профессионалов. Основное, что мы должны потерять по ходу реализации проекта, это - семья.

Но не только. В текстах проекта «стереотип» звучит как бранное слово. Стереотип - это общее мнение, не соответствующее реальности в частностях, а потому правильное решение, по мнению авторов проекта, - отбросить или преодолеть стереотип. Например, стереотип о родительской любви. Почему идеологам проекта так важно доказать, что нельзя говорить «родители любят своих детей»? Любить детей можно (авторы проекта нигде этого не запрещают), но утверждать любовь к детям как всеобщую норму нельзя.

Функция стереотипа - не только лингвистическая, он - не просто некоторое общее место в системе взглядов. Стереотип - это социальная норма, признаваемая обществом, заданная социальная планка, к которой подсознательно (или осознанно) стремятся все, признающие тот или иной стереотип. Когда мы соглашаемся с тем, что родители любят своих детей, мы способствуем утверждению любви. Если мы дискредитируем этот стереотип, то тем самым удаляем любовь из человеческих отношений. Любовь - чувство нерациональное, и рациональному стремлению к эффективности, присущему «Детству 2030», оно явно не соответствует. Проект стремится к созданию человека, пригодного к вложению капитала. Движения души снижают прогнозируемость поведения человека, что значит: прогнозируемость возврата средств; следовательно, подлежат блокаде или элиминации. По ходу реализации проекта мы должны потерять если и не саму душу, то многое человеческое в своей душе.

[kav]

Разрушено будет и социальное воплощение человеческого отношения к человеку. Например, уважение к старости. В эффективном мире «Детства 2030» старики только мешают - продуктивность их стремится к нулю, а опыт и знания - обесценены. Общественные затраты на их содержание в этой системе координат выглядят как неоправданные расходы. Но прямо сказать об этом ещё нельзя, общество не готово. Поэтому возникает следующий текст:

До недавнего времени специалисты фиксировали, что в развитых странах (в основном в странах ЕС и США) за счет пенсионных систем общественное богатство смещено в пользу старости. Сегодня для развитых стран вопрос о том, куда должно оно должно быть смещено, является одним из ключевых: старость становится все дороже. Приходится повышать налоги на работоспособное население, тем самым, сокращая их уровень доходов и возможностей. Для России вопрос о перераспределении общественного богатства является одним из важнейших - будет ли оно перераспределяться в пользу стариков, и тогда богатым можно стать только к старости, работая на это всю жизнь, будет ли оно концентрироваться в среднем поколении (30-50 лет), либо будет перераспределено в пользу детства. ( «Статья», стр. 13 )

Нам предлагают сделку. Мы должны продать стариков. Экономическое обоснование очевидно: если общественное богатство сдвинуто в пользу детства, то твои дети подключаются к источникам финансирования с первых лет жизни, и у них появляется шанс быть обеспеченным всю свою жизнь. Иначе, пугают авторы проекта, богатство может прийти к человеку лишь в старости. Что лучше: быть состоятельным всю жизнь или в самые непродуктивные годы?


Богатства на всех не хватит. Если мы хотим инвестировать в детство, то эти средства откуда-то надо взять, их можно взять, например, у стариков. Они - иждивенцы. Их надо кормить тем, кто трудится, и с каждым годом всё больше. Не то, что бы из стариков создавался образ врага, но авторы проекта настоятельно показывают, что интересы трудоспособной, активной части населения и интересы пенсионеров находятся в неразрешимом противоречии. Исподволь нас подводят к выводу, что от балласта следует избавляться. То, что старики, лишившись поддержки общества, начнут вымирать, не проговаривается. Но все участники дискурса это понимают. Современный пенсионер уже оторван от детей, не образует с ними единой семьи. А в будущем семья вообще не предусматривается. Где он ещё сможет получить поддержку, если общество от него отвернётся? Остаётся одно - умереть.


Следует заметить, как ловко обходится проблема социального неравенства. Если у нас есть только одна шкала - возрастная, то самыми богатыми получаются старики. Олигархи, бизнес-элита при такой постановке вопроса оказываются нераспознаваемы. Поэтому и перераспределить их богатство в пользу детства никак нельзя. Старики - единственный источник для финансирования.

[kav]

Впрочем, авторы «Детства 2030» включают в социальный балласт не одних стариков. Не обязательно быть старым человеком, чтобы оказаться нетрудоспособным, можно, например, заболеть. Больной человек, прежде всего, хронически больной, также бесполезен для общества, а общество вынуждено растрачивать на него общественное богатство. Потраченные на таких больных средства никак нельзя считать капиталом, ведь они не вернутся и не принесут прибыль. Поэтому без пересмотра отношения к медицине авторам проекта не обойтись:

...ориентация на то или иное состояние (здоровье или болезнь) не может быть проигнорирована. Ориентация на болезнь и больных приводит к росту числа больных и больниц, ориентация на здоровье приводит к культивации здорового образа жизни и разнообразию профилактических мер. ( «Статья», стр. 15 )

Человеку стоит помогать беречь здоровье до тех пор, пока он не потеряет его безвозвратно. Потерявший здоровье переходит из разряда человеческого капитала в разряд социальных отходов. Продолжать тратить на него средства - нерационально. В конце концов, мир «Детства 2030» - это мир здоровых, уверенных в себе хозяев жизни. Больницы в этот мир просто не вписываются.


Даже если инициаторам форсайт-проекта и не удастся ничего построить, они вполне способны сломать существующий культурный контекст. Стоит только потерять бдительность и дать им волю, как довольно быстро привычные для нас социальные институты окажутся демонтированы. А дальше, если они не справятся с управлением, воцарится хаос, Гоббсова война всех против всех. Впрочем, если у них получится, лучше не будет. По крайней мере, для тех, кто не поклоняется идолам эффективности и экономической целесообразности, мир авторов «Детства 2030» окажется невыносимо тяжким. Единственное хорошее решение - это не дать им даже начать.

[kav]

Проголосовать против форсайт-проекта "Детство 2030" можно здесь:
http://www.democrator.ru/problem/3684