Жор соблазна
http://www.lgz.ru/article/17670/
_Fedor писал(а): или спирт казенный как док употреблять. Потом поймут, что суперкомпьютер есть под столом, а счастья нет и будут его искать. И если сумеют дом построить, то и счастье найдут. А недвижимость всегда в цене, просто грамотное вложение средств и сил
_Fedor писал(а):Док, сами о бабле хлопочите, а другим в упрек ставите. Это не серьезно. Подумайте лучше о себе, герой одноименного романа Достоевского, говаривал в таких ситуациях Кассиус Клей
Вах! Посмотрим внимательнее и без эмоций:Юрий Шварев писал(а): как разлагающе действуют на людей навязанный России социально-общественный строй и служащие этому строю средства информационно-рекламно-психологической пропаганды.
Устойчивость к соблазнам воспитывается в семье. Все претензии, товарищи родители, к себе.Значит, будут сидеть на родительских шеях до пенсии… А соблазн разума лишил.
Хмыканье односельчан не лучше подражания Егора. Им просто не нравится, что он подражает не им, а кому-то другому. Простите, но он строится не за чужой счёт. Да и организация трудовых мест достойна похвалы. Можно смело предположить, что эти односельчане не работают у Егора не только потому, что от свалки плохо пахнет. И при этом, конечно, жалуются на отсутствие работы.– Мы хмыкали: ходят в обносках, едят с огорода: огурцы, картошка… А затеял строить дворец… Свихнулся, что ли? – пожимают плечами односельчане Тараканова. Но Егор не свихнулся. Он подражал.
Чисто коммунистический подход: лезть в чужую жизнь только потому, что она кажется неправильной. Кстати, примерно так же революционеры влезли и в жизнь "бедного народа" в 17-м году. Им было видно, что люди несчастны, значит, надо спасать. Люди могут быть вполне довольны своим положением, но это спасателей не волнует - у них своё понимание счастья, которое должны принять все.Тем казанским денежным мешкам, которые уже половину села застроили коттеджами. И Егора «будто прорвало». Он решил: построю такое, что ахнете! И стал возводить аляповатый дворец. Стройка длится уже пятый год. Тем временем семья живёт в строительном вагончике. Дети бросили школу, заняты огородом, скотиной. Вкалывают, вкалывают, вкалывают… ради чего? Построить хоромы, которые будет непосильно обогревать? И в которых, возможно, самому хозяину уже и не доведётся пожить – и стройке конца не видно, и здоровье стало пошаливать…
А кого это волнует? Внуков дождались, значит, такое поведение обеспечивает воспроизводство. Иначе бы вымерли. Вам бы не хотелось такой родни? А вдруг случится - станете возражать? Так это на колу мочало:москит писал(а):Превращаемся в Западное общество описанное в "Игрок" Ф.М. Достоевского:
"...ждут благонравно и искренно и с улыбкой на заклание идут. У Амальхен уж щеки ввалились, сохнет... Лет эдак чрез пятьдесят или чрез семьдесят внук первого фатера действительно уже осуществляет значительный капитал и передает своему сыну, тот своему, тот своему, и поколений через пять или шесть выходит сам барон Ротшильд или Гоппе и Комп, или там черт знает кто. Ну-с, как же не величественное зрелище: столетний или двухсотлетний преемственный труд, терпение, ум, честность, характер, твердость, расчет, аист на крыше!"
Ну не работайте, кто неволит-то?москит писал(а): всякая эдакая здешняя семья в полнейшем рабстве и повиновении у фатера. Все работают, как волы.
И вдруг Володя сразу понял все: проводники привели его к зданию, действительно совершенно пригодному и для амбулатории, и для маленького стационара. Дом был длинный, добротно построенный, с хорошими окнами, с черным и парадным ходами, с кухней и двумя сараями.
– Тод-Жин! – сказал Юра, строго и победно глядя на Маркелова и Володю. – Тод-Жин!
– Глупости они порют, Владимир Афанасьевич, дикий народ, истинно обезьяны, – стараясь удержаться в своей кротости, ответил Маркелов. – Истинный бог, соромно слушать – целую факторию отдать под больницу, кому?
– А разве это фактория? – спросил Устименко.
– Была фактория одного тож меховщика, я ему хрип перервал, – быстро, уже без всякой кротости, страшновато кося свои цыганские, налитые глаза, заговорил Маркелов. – Вырвался из ихнего брата, полез куды не велено, до того возомнил, что, вишь, хоромы себе построил. Теперь возвернулся на блевотину свою, как тот пес. В чум в берестяной...
– Чья же теперь фактория? – спросил Володя угрюмо.
– Покуда ничья, но быть моей! – с вызовом в голосе произнес Маркелов. – Я на нее наметился, а карактер наш такой – маркеловский, что наметили, то взяли. Я, может, и задаток за нее дал – это никому не знать.
Вернуться в Обсуждение материалов предыдущих номеров "Литературной газеты"
Сейчас этот форум просматривают: нет зарегистрированных пользователей и гости: 1