- В своих акциях Гринпис не прибегает к насилию, но очень часто нарушает законы…
Почти всегда.
- Как вы чувствуете ту грань, что можно делать, а что нельзя? Насколько тщательно прорабатываются операции?
Мы всегда проводим анализ рисков при планировании акции. Принцип ненасильственности – это и есть та грань, которая помогает понять, перегнули ли мы палку. А законы не нарушить нельзя, если проводить акцию. Но одно из фундаментальных прав людей – это право на выражение собственного мнения. Если мы знаем, что платформа «Приразломная» в случае аварии принесёт больше вреда, чем пользы, то имеем полное право это высказать. То, что мы сделаем там – съёмки, акции – привлечет общественное мнение и, возможно, люди задумаются: действительно, а есть ли у них есть план мероприятий по ликвидации нефтеразливов? Они говорят, что есть, но тогда покажите! Ведь результаты вашей аварии отразятся на мне и моих детях, и я хочу знать, как вы будете с ней бороться. И вот тогда выясняются очень интересные подробности – оказывается, конкретного плана нет, страховка – смехотворная и денег по очистке моря в случае чего – тоже нет. Тогда вопрос: как вы намерены работать, неужели вы считаете, что у вас 100%-ная гарантия? BP тоже так считало, пока не получило разлив в Мексиканском заливе. Если то же самое произойдет в Арктике, то это будет в 2-3 раза опаснее, так как на Севере невозможно привлечь силы и средства в таком же объёме.
Всем нормальным людям понятно, что нефтяникам глубоко наплевать на то, что может произойти – прибыль определяет стратегию для них. Но, например, для нас это не так. Мне не хочется жертвовать своим здоровьем и здоровьем своих детей только для того, чтобы, например, ВР или Shell побольше набило свои карманы.