До официального провозглашения «красного террора» 5 сентября ещё предстояло пережить массовый белый террор, эскалацию гражданской войны, интервенцию и кризис роста молодой советской республики.
«Это диктовалось условиями…»
В апреле—июне 1918 г. массовый белый террор становится фактом. Большое влияние на «террористическое» самочувствие рабочих советской республики сыграли вести о подавлении коммунистической революции в Финляндии. При населении 3 млн. человек, эта страна располагала 70 тыс. узников концлагерей, тысячи из которых погибали от насилия и голода.
Ещё более пугающим известием стало вооруженное выступление 40-тысячного чехословацкого корпуса, инициированное и поддержанное представителями Антанты. Контрреволюция заняла железную дорогу от Урала до Владивостока, куда согласно договоренности с Советами направлялись бывшие пленные Австро-Венгерской армии. Части Красной армии были малочисленны и плохо обучены, а в условиях немногочисленности красных командиров, некоторые военспецы пошли на предательство. 26 мая чехословаки захватили Челябинск и расстреляли членов местного Совета. Расстрелы продолжились в других городах, не жалели и чехов-интернационалистов. В захваченной Самаре, ставшей после 8 июня столицей «демократического» (эсеро-меньшевистского) правительства Комитет членов Учредительного собрания (КОМУЧ), в ходе белого террора было расстреляно 100 красноармейцев и 50 рабочих, многие советские руководители (всего не менее 300 человек). Под Курганом чехословаками было повешено 13 рабочих и 500 арестовано. Заняв 22 июля Симбирск, контрреволюционеры расстреляли около 400 человек. В Казани и её пригородах менее чем за месяц было расстреляно около тысячи человек, большая часть из которых рабочие, жертвы подавленного восстания. Белый террор свирепствовал и в сельской местности. По мнению Ратьковского, «Общее же количество жертв белочехов и в целом режима КОМУЧ летом-осенью 1918 г. в Поволжье насчитывает… более 5 тысяч человек». Таким образом, «демократические» контрреволюционеры не могли позволить себе «роскошь» гуманизма, а тем более — сдерживать эксцессы со стороны чехословаков. «Комитет действовал диктаторски, власть его было твердой […] жесткой и страшной — признавал потом его лидер В. К. Вольский — Это диктовалось обстоятельствами гражданской войны»