Ошибки Советской власти

[Alba Regia]

На более высоком уровне – руководителей предприятий – упала исполнительская дисциплина. Годовые планы, а затем и пятилетние стали «корректироваться». Нарушение договорных обязательств между предприятиями влекло за собой цепь уже вынужденных нарушений других договоров. О постановлениях, наказывающих за невыполнение обязательств, забыли, и наказания свелись вскоре к лишению премий руководителей предприятий, а затем появилась «норма» недовыполнения обязательств (до 10%).

Растущая всеобщая безответственность многократно приумножала недостатки экономической системы. Рос объем не установленного оборудования: в 60-х годах он составлял 13% прироста промышленной продукции, в 1981 г. – 77%. Далее весь прирост стал равен приросту запасов товарно-материальных ценностей. У многих руководителей появилась уверенность в безнаказанности за невыполнение даже Постановлений Совмина. Стабильность кадров стал превращаться в несменяемость руководства.

Кратковременное правление Андропова показало, что все зависит от руководства. При нем повысилась дисциплина, и были наказаны особо обогатившиеся за счет государства. Но Андропов правил слишком малое время и не смог переломить ситуацию. При Черненко все вернулось на круги своя, а далее при Горбачеве все вообще пошло в разнос.

Нет необходимости доказывать, что социалистическая система хозяйствования вовсе не должна способствовать безответственности, разгильдяйству и нарушениям трудовой дисциплины.

[Alba Regia]

3. Превалирование личных интересов над общенародными и государственными повсеместно привело к тому, что к своим обязанностям многие стали относиться формально, без каких бы то ни было попыток улучшить ситуацию и как-то ее изменить в связи с новыми экономическими условиями. В планировании применялись методы, относительно пригодные для раннего этапа развития, но не годные в условиях развитого производства.

Одним из таких приемов было «планирование от достигнутого», в соответствии с которым планировалось увеличение объема выпуска продукции в будущем году на величину, пропорциональную объему продукции, выпущенной в прошедшем году. Получалась геометрическая прогрессия, в результате которой количество продукции разных предприятий, завязанных в общую технологическую цепь, не соответствовало друг другу. Эта диспропорция со временем приводила к недостаче одного вида продукции и к избытку другой. На самом деле планирование должно было учитывать реальную потребность в каждом виде продукции, здесь вполне может сложиться ситуация, когда одни предприятия не нужно развивать, поскольку их продукция уже выпускается в достаточном количестве, и наоборот, нужно ускоренно развивать другие предприятия, выпуск продукции которых недостаточен.

Ведущим показателем в системе экономического планирования вплоть до 1987 г. оставался выпуск валовой продукции (с 1965 г. – валовой реализованной продукции). Этот показатель отражал истинную картину экономического развития только в добывающих отраслях. Во всех остальных имел место повторный счет продукции, при котором предприятие отчитывалось за целое изделие по его стоимости, хотя в нее входила стоимость комплектующих, за которые уже отчитались другие предприятия. Это сразу же приводило к стремлению использовать наиболее дорогие комплектующие, в изготовлении которых предприятие, выпускающее изделие, никакого труда не вложило. Во многих случаях оказывалось выгодным потратить на изделие безо всякого реального повышения качества максимум дорогих материалов, поскольку стоимость изделия при этом возрастала и тем самым обеспечивался план.

[Alba Regia]

Положение могло быть существенно исправлено, если бы предприятия отчитывались только за свой вложенный труд и если бы при этом планировалось снижение себестоимости продукции, но без снижения фонда заработной платы.

4. Личная материальная заинтересованность привела к некритическому отношению к научным исследованиям, как в естественнонаучных, так и особенно в политэкономических и экономических направлениях. Принадлежность к господствующим школам в определенной области стала гарантией личного успеха и продвижения по лестнице научных званий. При этом конкретные научные достижения все меньше принимались во внимание, и решения о поддержке того или иного направления принимались людьми, которые сами принадлежали к господствующей школе. Философские разработки все менее сопровождались методологическими рекомендациями, все более становилась абстрактными и оторванными от реальной действительности, и поэтому теряли престиж, особенно среди молодежи. Естественнонаучные направления, в основном повторяли одни и те же избитые истины, добытые учеными прошлых веков, за особые достижения выдавались абстракции и математические изыскания, якобы соответствующие природным процессам (пример – теория относительности Эйнштейна и философия квантовой механики).
Политэкономия остановилась на том месте, до которого ее довел К.Маркс, хотя общество в своем развитии существенно продвинулось вперед, и положения, открытые Марксом, нужно было развивать далее применительно к изменившейся обстановке. Вместо этого в политэкономии возобладали сплошной догматизм и начетничество, жонглирование цитатами из Маркса и Ленина к месту, а больше не к месту, всякие попытки продвинуться дальше пресекались. В экономике сплошь принимались решения, обоснованные совершенно недостаточно, как правило, они учитывали только ближайшие результаты от внедрения новшеств, но не учитывающие отдаленных негативных последствий, даже гибельных (примеры – гибель Аральского моря вследствие неконтролируемого разбора воды на мелиорацию, освоение целины без должной к этому подготовки). Тем же направлениям, которые реально определяли уровень экономики и возможность экономического соревнования с Западом, например, развитию вычислительной техники, не придавалось должного значения. Мало того, в ряде ведущих отраслей, в частности, в электронике, возобладали тенденции повторения зарубежных достижений, что принципиально обрекало нашу экономику на отставание. В послесталинские времена появился даже термин – «волюнтаризм», означающий принятие непродуманных и не обоснованных решений.

[Alba Regia]

К подобным же ошибкам относится и планирование развития военной техники. Гонка вооружений, навязанная стране Западом, имела, конечно, своей целью экономическое разорение страны. Но этого можно было избежать, удерживая вооружения на уровне, достаточным для гарантированного нанесения возможному противнику поражения в случае военного конфликта. Для этого вовсе не нужно было иметь возможность уничтожения США, как главного потенциального противника, 37 раз (США могли уничтожить нас «только» 25 раз). Вполне достаточно было это сделать только один раз и иметь соответствующий уровень вооружения, учитывающий, конечно, возможные потери, необходимость регулярной модернизации и т.п. Остальные средства могли быть направлены на подъем всей экономики страны, что сделало бы ее примером для подражания во всем мире.

Все это говорит о том, что реальной методологии развития общества при социализме создано не было. Безусловно, это положение в будущем должно быть исправлено.

http://www.atsuk.dart.ru/books_online/02dialekt/dialect_glava3_3.shtml

[Alba Regia]

Бюллетень оппозиции.

Четыре письма из ссылки
О письмах тов. Сосновского

Мы печатаем ниже четыре письма, написанные тов. Л. С. Сосновским из Барнаула, т. е. с места ссылки, в течение 1928 года. Письма написаны на общественные, бытовые и политические темы. Три из них адресованы т. Троцкому. Они посвящены процессам и явлениям, происходящим в сибирской деревне, в партии и в стране вообще.

Всем четырем письмам уже больше года. Последнее из них написано 22-го августа 1928 года. Несмотря на то, что они написаны по живым следам событий и опираются на самые злободневные факты, письма Сосновского ни в малейшей мере не устарели. Они приурочены к первым шагам сталинского "левого курса", который официально открылся 15-го февраля 1928 года.

Редакция Бюллетеня посылает Л. С. Сосновскому, и в его лице всем ссыльным и заключенным большевикам-ленинцам, горячий оппозиционный привет.

Редакция Бюллетеня.

I.

Март 1928 г. Барнаул.

В первом письме я писал вам на основании материалов сибирской печати насколько ощутительно здесь влияние кулака в хозяйстве. Сибирские газеты с разрешения Сталина на 2-3 недели раньше начали живописать кулака, чем центральная печать. Дошло дело до того, что Сырцов встревожился. У него кулак легализован и доступен обозрению, а в других районах не слышно. Как бы не обвинили в недостатке распорядительности: развел излишек кулаков. Он запросил Москву, почему нигде нет кулаков? Ему ответили, что будут приняты меры. Вскоре воспоследовала знаменитая передовица "Правды" от 15 февраля, приписываемая перу Сталина. В духе этой статьи разосланы на места директивы.

[Alba Regia]

Итак, теперь не нужно доказывать, что кулак -- если и не центральная, то во всяком случае достаточно приметная фигура в деревенской действительности. Курьезными кажутся теперь шпагоглотательские упражнения Яковлева и К-о по части гомеопатического исчисления численности кулака в деревне. Я приведу вам совершенно разительный пример из барнаульской действительности. В книге "Барнаульский округ" есть данные за 1926 год такие. В округе почти поголовно молотят хлеб молотилками. Но своими молотилками молотят только 8% дворов, а 88% -- наемными. Значит почти весь округ зависит от 8% кулаков, ибо во всем арсенале эксплуататорских ресурсов кулака -- молотилка самое ядовитое. Сроки уборки по климатическим условиям здесь короткие. Бедноте нельзя ждать ни одного лишнего дня. И она в руках у кулака. Кулаку выгодно бывает даже оставить свой хлеб не убранным, зарабатывая в это время не эксплоатации машинами. Теперь выяснилось, что кулак великолепно оценил с.-х. инвентарь, как орудие господства. Мы то всаживали в инвентарь валюту, мы то платили заграницу наличными и при том золотом, а машины продавали в кредит. Мы то ввели на инвентарь довоенный прейс-курант. Конечно, это хорошо, поскольку речь идет о бедняках и средняках. Но затрачивая валюту для снабжения кулака орудиями закабаления, отрывая при этом средства от индустриализации -- это неслыханный просчет.

Насколько мог, я внимательно следил за газетными сообщениями о судебных процессах над кулаками по 107 ст. Меня интересовало вот что. На суде обычно приводились яркие и обильные доказательства кулацкого естества обвиняемого. И самый его хлебный запас бледнел перед не-хлебным его богатством. Когда перечислялось, сколько у него инвентаря и скота, какими способами он держит в руках бедноту, то думалось: а если бы он дал в этом году хлеб? Сколько еще времени позволяли бы ему беспрепятственно обогащаться? Из всех фактов приведу один. Это был герой первого по времени процесса после приезда сюда Сталина. Кулак Кабардин. Оказалось, что сей муж, вооружившись надлежащим документом сельсовета о своей "трудовой" природе, отправился в Зиновьевск (Елисаветград) на завод в качестве "представителя сибирских хлеборобов". Там с ним "смычковали", митинговали и он -- вопреки всем порядкам синдицированного сбыта -- приобрел пять молотилок (вспомните сказанное выше о поразительной концетрации молотилок в кулацких руках). Он привез молотилки сюда, раздал 4 штуки приятелям. Потом -- использовав сезон, продал и свою пятую, а взамен выписал себе из Зиновьевска шестую. Ведь шесть молотилок в деревне -- не иголка. Но никто не обратил внимания. И только когда высшее начальство приказало устраивать суды над кулаками, всплыла на суде и эта кулацкая проделка. Читал здесь в газетах такие перечни инвентаря у обвиняемых кулаков, что диву давался. Не кулак, а госсельсклад какой то!

[Alba Regia]

Местные люди откровенно говорят, что если бы не затруднения с хлебом, то резолюция XV съезда о "форсированном нажиме на кулака" преспокойно лежала бы в шкафах комитетов. Теперь же встряска партийно-советского механизма по этой линии бесспорно произошла. Я было недоверчиво относился к разговорам о повороте курса на бедноту. Должен сказать на основании наблюдений и газетных материалов, что может быть впервые после комбедовского периода о бедноте начинают думать более серьезно. Конечно, это пока относится только к области ведомственных мероприятий. Например, распределение кредитов, машин. И то только начинается. В организационном же отношении сдвиг в работе с беднотой еще мало ощутителен. И потому нажим на кулака (ниже я скажу, как нажимают на середняка) дает хлеб и отчасти деньги, но не дает политического эффекта, какой можно и должно было получить. Я думаю, что не преувеличиваю: в большинстве случаев беднота остается после проведения нажима на кулака в смятении, в испуге. Была в г. Камне окружная конференция групп бедноты. Настроение было таково, что местный партийный вождь решил было: это не бедняки, а кулаки. И начал в подтверждение своего тезиса искать их окладные листы по налогу. Кое как удалось втолковать ему, что это настоящие бедняки, но головы их находятся в распоряжении кулаков, поскольку партия еще не удосужилась заняться ими. Это конференция окружного масштаба, уже подобранная. В более же мелком масштабе беднота постоянно издает жалостные звуки: к кому же мы теперь пойдем за хлебом, раз у кулака не будет хлеба? Надо сказать, что тревога эта не лишена оснований. Нажим произвели, хлеб пошел. А о снабжении хлебом бедноты не позаботились. Приходит бедняк в ЕПО, хочет купить несколько пудов хлеба. Ему не дают: должны вывозить весь хлеб на станцию. Где же я куплю хлеба? -- Где хочешь. А до нового хлеба еще далеко. Идет к кулаку. Тот злобно направляет его в то же ЕПО: теперь мой хлеб там, пусть они тебя кормят. Даже те 25% конфискованного хлеба, которые предназначись для снабжения бедноты, усердные заготовители ухитрились смешать с заготовленным хлебом и вывезти из района. Таких случаев много. Только впоследствии бедняцкая тревога дошла до города и появились распоряжения о частичном удовлетворении бедноты (речь идет о продаже за деньги).

Нельзя отрицать, что в некоторых случаях -- я утверждаю, что это были именно случаи -- нажим проводился при участии бедноты. Приезжали в село, проводили собрания бедноты, выясняли с ними местных кулаков и их хлебные запасы, вовлекали их в дальнейшую работу. В таких местах беспорно беднота подняла голову, а политический авторитет кулака низведен до нуля. Беднота впервые чувствует себя предметом забот. Тут и середняк более дружественно настроен. Но таких случаев, думаю, не много.

[Alba Regia]

Мне известно, что "пятаковые политики"
Т. е. политики в духе капитулянта Пятакова. Ред.

поспешили поверить, будто подобная политика стала здесь правилом. Каменев и Зиновьев, находящиеся в почетном (!?) плену в Калуге, где отбывал плен горный орел, Шамиль, пекут "калуцкое тесто" сладких успокоительных уверений: новый курс начался, "ныне отпущаеши". Отрицать поворота я не могу. Разговоры совсем другие и не только разговоры. Когда распределяются фонды денежного и машинного кредитования, бесспорно теперь больше внимания и интереса к тому, чтобы фонды не попали кулаку. Бесспорно, больше интереса и внимания стали проявлять к задачам коллективизации бедноты. Скажем, если получается кредит в 100.000 руб. на теплые -- скотные дворы, то 80% сразу выделяется на коллективные скотные дворы, а 20% на единоличные. Тут даже замечается некий перегиб, вернее, проявление коллективизаторского "административного восторга". В порядке разверстки каждому району предписывается к такому то числу создать столько то коммун, машинных товариществ и пр. коллективов. Пример: в Барнаульском округе 30 коммун. Из них 16 оффициально признаны больными. Прироста коммун не было все последние годы. Наоборот из сотен коммун осталось 30, да и те наполовину больные. И вот предписывается к весне создать 14 новых коммун. Там конечно создадут и трижды 14. Но ни финансовые ресурсы, ни организационные не позволят этого сделать, как следует. Зато -- в окружную, а затем краевую и далее сводки попадет бешеный рост коллективизации. Это и есть бюрократизация всякого живого дела.

Тут мы подходим к вопросу, достаточно ли пригоден нынешний низовой аппарат к проведению нового курса в деревне. Я лично думаю, что мало пригоден. Из передовой статьи "Правды" от 15 февраля мы узнали, что у нас "целый ряд" организаций не видит в деревне классов. Количественное определение этого факта наивно затемняется словечками: нередкои зачастуюи кое-гдеи сплошь и рядоми иногдаи Иди доказывай, какой процент партии не видит классов в деревне, хочет жить в мире со всеми, -- в том числе и с кулаком. Одно можно сказать -- большой процент.

[Alba Regia]

Сейчас в сибирской печати совершенно откровенно начали выяснять, много ли в партии кулаков. Не кулацких подголосков, а форменных кулаков, богачей, скрывающих хлеб сотнями и тысячами пудов, имеющих сложный с.-х. инвентарь, пользующихся наемным трудом и потому активно выступающих против всякого изменения прежней, благоприятой кулакам политики в деревне. Что такой сорт коммунистов в деревне имеется -- никто не сомневается. Но что среди них имеются и секретари ячеек, и члены райкомов и инструктора райкомов -- признаться и я не предполагал. А между тем, когда начальство разрешило об этом говорить, в "Советской Сибири" появилась удивительная портретная галлерея кулаков-коммунистов с указанием их фамилий, адресов, должностей. Сообщалось, что они (например, один инструктор райкома) выступали на крестьянском сходе против "грабиловской" политики партии. Указывалось, что такие коммунисты укрывают от сдачи по 1090 пудов хлеба и тайком продают его городским спекулянтам (в упомянутой передовице "Правды" как раз говорилось о смычке кулака со спекулянтом, но не говорилось, что есть такие члены партии). Ком-кулаков начинают исключать из партии. Особенно энергично судя по газетам, делают это в Рубцовском округе. И что же? Как только исключили из партии первых 20-30 кулаков, сразу обозначился приток в партию батраков и бедняков даже в самые, застойные ячейки. В газетах прямо говорится, что кулаки не пускали бедноту и батраков в партию.

Можно ли удивляться, что находились не только ячейки, но даже райкомы и даже чуть ли не окружкомы, которые утверждали, что во вверенном им районе кулаков не обнаружено. Можно ли удивляться, что "целый ряд" организаций не видел в деревне классов. Ведь еще "Коммунистическим манифестом" установлено, кажется, что именно имущие классы заинтересованы в замазывании самого факта существования разделения общества на классы.

Я приведу вам две интересных цитаты из краевого партийного органа "На ленинском пути". Статья М. Гусева в #3 журнала за 1928 год называется: "О хлебозаготовках, деревенских настроениях и "точке зрения". (О Канском округе). В ней говорится:

[Alba Regia]

"В результате что то не слышно, чтобы где-нибудь в округе коммунисты первые показали пример сдачи излишков хлеба. Наоборот, известен ряд случаев, когда коммунисты плетутся в хвосте худших настроений. "Другие держат хлеб. Чем я хуже?" -- "Я волен распорядиться своими излишками и повыгоднее продать, кому и когда захочу". Прямо поддерживают враждебную кулацкую агитацию: "Партия нас угнетает, хочет взять хлеб по твердой цене в интересах только рабочих. Нам надо организовать свою крестьянскую партию. Пусть сначала сбавят в городе высокие ставки, а потом и нас заставят сдавать хлеб". Есть коммунисты, имеющие по 300-500 и более пудов излишков, не сдававшийся до последнего времени, и среди них председатели правлений кооперативов сельсоветов. А сельские ячейки об этом ни звукаи Такие настроения и факты, мне кажется, не являются присущим одному округу. В большей или меньшей степени они, очевидно, имеют место и в других округах".

Статья М. Гусева помещена без всяких примечаний. Да она мало чем отличается от ряда других сообщений последнего времени. Итак, утверждение о том, что нижние этажи здания затопляются кулацкими элементами подтверждается не только в отношении советского и кооперативного зданий, но частично даже в отношении партийного, о чем мы еще не решались говорить утвердительно, не зная всей правды. Если таковы партийные председатели кооперативов и сельсоветов, то каковы же беспартийные?

Совершенно очевидно, что таковой аппарат еще кое-как под страшнейшим нажимом сверху проводил предписанные ему мероприятия. Но классовой политики он провести не в состоянии и сейчас. Мне рассказывали о методах одного из самых блестящих "ударников", посылаемых из центра для проведения заготовок, займа, самообложения. Где он появится -- там сводки дают скачущие вверх цифры. Приведу рассказ так, как я сам слышал:

- Приезжает Х. в сельсовет. -- Вы председатель? -- Да, я. -- А кто ваш заместитель, пошлите за ним. А сами приготовьте дела к сдаче ему. Печати и все прочее. -- Почему? -- Да потому, -- поеде со мной в город. -- Зачем? -- Очень просто, зачем -- в тюрьму. Заготовки не выполнены, заем тоже, самообложение тоже. Я с вами шутить не буду: в тюрьму. Впрочем, оставайтесь здесь до завтра. Я проеду пока дальше, а завтра вернусь. Если не соберете полностью, собирайтесь в тюрьму".

И что же? Приедет завтра, а все собрано. Уж какими средствами это сделано -- другой вопрос. Но сделано и в округ летят сводки с цифрами.